Старые открытки

Приглашаю вас к путешествию в книжный шкаф. Мы перенесёмся на 100 лет назад и почувствуем дух того времени. Помогут нам в этом старые открытки.

1. Утраченный Петербург: река Таракановка

Вот две старинные открытки. Первая датирована 2 марта 1917 года: «Дорогая Клара! Большое спасибо за открытку. Уж вы мне простите, что я вам ничего не писала. В церкви не могу быть, так как у нас назначено собрание рабочих и служащих. Так как я у Вас на рождении не была, то мне хочется всё-таки к Вам притти. Крепко целую, Лиза».

На второй штемпель с датой не сохранился, но похоже, что она написана не позже 1917 г. Отец пишет сыну из Крыма: «Здравствуй дорогой мой сынишка Виктор! Целую тебя крепко-крепко и шлю свой привет из далекого Крыма, поцелуй за меня бабушку, маму, Нину с Варей и всех остальных. Скоро и я к вам возвращусь. Любящий тебя Папа».

Самое интересное в этих открытках - адрес получателей: набережная реки Таракановки, дом 16. Река Таракановка раньше текла от Фонтанки (исток был около Старо-Калинкина моста) до Екатерингофки. Участок реки от Фонтанки до Обводного канала засыпали в 1906 году, на его месте проходит современная улица Циолковского (бывшая Таракановская); участок между Обводным и Бумажным каналами ликвидировали в 1920-е годы. Сейчас остался лишь небольшой участок между Екатерингофкой и Бумажным каналом.

Эти открытки – напоминание о Петербурге, который мы потеряли.

2. Полюстрово – петербургский Карлсбад

А вот воспоминание об еще одном канувшем в Лету географическом объекте Петербурга. Полюстрово - название местности на Выборгской стороне. В моем детстве это слово ассоциировалось в первую очередь с минеральной водой в стеклянных бутылках, огромные количества которой заполняли пустоты отделов «длинного» гастронома на Гражданском проспекте, д. 23. Вода эта не особо котировалась по сравнению с «Боржоми» и «Бжни» и оставляла на зубах чёрный налёт.

А в XVIII-XIX вв. Полюстрово - курорт, наш маленький Карлсбад, где можно было не только пить целебную железистую воду из ключей, но и принимать ванны. А название «Полюстрово» этому курорту дал первый владелец этой земли тайный советник Г. Н. Теплов (от латинского palustris – болотистый). Здесь отдыхали и лечились художники Репин и Кустодиев, композиторы Чайковский и Мусоргский, и даже знаменитый французский писатель А. Дюма-отец. Однако после пожара 1870 г. курорт Полюстрово приходит в упадок.

Тем не менее, вплоть до 20-х годов ХХ в. Полюстрова остается деревней близ Петербурга, местом дачного отдыха, что и подтверждает нижеприведенная открытка. Её получатель, «его высокоблагородие Владимир Николаевич господин Чернышев» проживает в Полюстрово на Грязновской улице, д. 6. Открытку дочь Анна шлёт ему, судя по всему, со станции Всеволожская. Вот что она пишет: «Здравствуй, дорогой папа. Шлю вам всем привет и желаю всего хорошего, а главное здоровья. Пусть Ксеня позабудет мою просьбу. Остаюсь любящая вас Аня». И сбоку приписка: «Сегодня Ляля плакала, не знаю о чём».

Судя по всему, дело происходило летом, и господин Чернышев жил на даче в Полюстрово, куда ему и писала его дочь Анна, тоже либо находясь на месте отдыха, либо следуя к таковому. Улица Грязновская в Полюстрово - это нынешняя ничем не примечательная Ключевая улица в Калининском районе Санкт-Петербурга. Интересно, что с 1922 по 1928 гг. улица носила имя великого американского изобретателя Эдиссона (в написании того времени - Эдисона).

3. Из Европы в Азию

На лицевой стороне этой открытки изображён перевальный столб типа «Европа-Азия», коих на Урале сейчас насчитывается около двух десятков. Этот - самый первый, установлен в 1892 г. на железнодорожной станции Уржумка близ города Златоуст. На заднем плане высится живописная Александровская сопка.

Открытка отправлена из Челябинска 10 августа 1913 г. Как указано в статье о Челябинске на «Википедии», «на рубеже XIX—XX веков, после строительства Транссиба, многие путешественники покупали открытки на железнодорожной станции Челябинска и отправляли их по всему миру в качестве свидетельства своего пребывания в Сибири». И правда, текст на открытке в точности это подтверждает:

«Челяба. 10.XVIII.13.

На этом ансамбле надписи: с одной стороны - Европа, с другой Азия, так что теперь наше прозвище «Азиат», может подойти. Выскочили на «Сибирку», осталось трястись 4 суток: скворцы кланяются. Приветы папе и маме. /подпись неразборчиво/».

«Сибиркой» в данном случае именуется Сибирская железная дорога, один из участков строящейся на тот момент Транссибирской магистрали. В 1913 г. поезд преодолевал расстояние от Москвы до Владивостока за 10 суток, следовательно, я предполагаю, что за четверо суток «тряски» от Челябинска наш адресант окажется где-то в районе Иркутска. Письмо написано карандашом, небрежно и с помарками, разговорным стилем («Челяба», «Сибирка», «выскочили», «трястись»), что позволяет предположить, что адресант - человек молодой, не из высшего общества.

Не менее адресанта интересен адресат, а точнее адрес, по которому отправлена открытка: «Шувалово. Финляндской Ж.Д. Андреевская ул., д. 6. Дача Ромашевой. А.Н. Баженовой».

Послание отправлено на дачу, и это неудивительно: начало августа, разгар дачного сезона. Шувалово до революции - дачный поселок в окрестностях Петербурга, между Озерками и Парголовым. С середины XVIII в. эта местность входила во владения графов Шуваловых, отсюда - название. В последней четверти XIX века значительная часть шуваловских земель была выкуплена товариществом на паях, которое строило здесь дачи и сдавало в аренду отдельные участки имения.

Андреевская улица в Шувалово - это нынешняя Первомайская улица между Средним и Нижним Суздальскими озерами в районе станции метро «Озерки». Дачи той, конечно же, не сохранилось. Теперь там строят каменные особняки и обносят их высокими глухими заборами.

4. Москва – Ташкент

Эта открытка послана из Москвы в Ташкент, и содержание ее весьма забавно. На лицевой стороне изображен памятник «белому генералу» Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, установленный в Москве на Тверской площади. Памятник был открыт 24 июня 1912 года, а открытка отправлена в августе того же года, так что на тот момент это была московская новинка – монументальный конный памятник генералу – участнику среднеазиатских завоеваний и освободителю Болгарии. Сразу скажу, что простоит он здесь недолго: в 1918 году будет уничтожен большевиками; его место займет сперва монумент советской конституции, а затем, с 1954 года, конный памятник Юрию Долгорукому. Таким образом, памятник Скобелеву в Москве, изображенный на открытке, просуществовал всего шесть лет.

Однако самое интересное – надпись на обратной стороне открытки. Я и не думал, что в те времена посылали на открытках такие сиюминутные, «настроенческие» сообщения, словно это какой-нибудь WhatsApp, и будто адресат получит твое сообщение сию секунду, а не через пять дней, как это было в реальности.

«Москва, 19/VIII-12.

Вера!

Пропало всё! Лень самая ужаснейшая! Во вторник экзамен, а сегодня мы, сиречь, я, Мишка, Подполянский, Крюченко и Карпов, итого 5 человек, весь день шлялись и в заключение катались на лодке по Москве. Хорошо! В особенности у Воробьёвых гор. Затем ездили в Петровско-Разумовское, здесь прямо-таки великолепно! Настроение у всех ужасное, чего и всем желаю. Володя.

е.в.б. В.А. Мелковской. Ташкент. Страховое с-во «Россия».

Кто этот черный юморист Володя – неизвестно, зато кое-что мы можем узнать об адресате его открытки-«демотиватора». Вера Александровна Мелковская, «её высокоблагородие», проживавшая в 1912 году в Ташкенте, была, очевидно, дочерью Александра Васильевича Мелковского, заведовавшего в то время Отделом Народного образования и бывшего членом ташкентской городской Управы. Е.Н. Маллицкая в своих мемуарах дает ему такую характеристику: «человек мягкий, легко загорался какой-нибудь идеей, но чтобы довел до конца, надо было «подталкивать». Также известно, что в 1892 г. Мелковский первым из русских в Ташкенте завел мыловарение из отбросов от маслянного производства при маслобойном заводе братьев Каменских.

Как бы то ни было, наверняка Вера Александровна была дамой образованной и воспитанной, и, получив эту открытку, вряд ли она обрадовалась тому, что московский студент Володя шляется по Москве и катается на лодке вместо того, чтобы готовиться к экзамену.

5. «Всечеловеческий язык» с Урала

Эта открытка интересна как тем, что на ней изображено, так и обстоятельствами своего появления.

А изображена на ней скала Серный Ключ близ города Нязепетровска на Урале. Крутой каменный утёс, поросший лесом, нависает над рекой Уфой и её старицей. Со скалы открывается красивый вид. От высоты захватывает дух. С давних пор это место привлекало людей. В бунташные времена здесь стоял станом Емельян Пугачёв. А в 80-е гг. ХХ в. здесь было раскопано многослойное городище – от энеолита (III тыс. до н.э.) до начала второго тысячелетия нашей эры. Множество археологических находок дали богатейший материал для исследования.

Но на момент выпуска данной карточки эти открытия ещё не были сделаны. В 1928 году это ещё было лишь просто красивое место на Среднем Урале. Что же мы видим на обратной стороне открытки кроме выходных данных? Сверху надпись на двух языках: «ПОЧТОВАЯ КАРТОЧКА – POSTA KARTO» - на русском и… на ОМО. Что такое «ОМО» объясняется внизу открытки. Это – «новый тип языка, научно-организованный, обобщающий основы всех языков и потому действительно всечеловеческий».

Двадцатые годы – удивительная эпоха! Время надежд и их крушений, время свершений и время самых смелых идей. Главной идеей в первое десятилетие существования Советской власти оставалась идея Мировой революции, в результате которой должна была образоваться т.н. «земшарная республика Советов».

Идея создания искусственного международного языка стала овладевать человеческими умами ещё раньше – со времени отмирания латыни. Было несколько проектов таких языков, однако самым известным стал эсперанто, придуманный в конце XIX в. врачом-окулистом Лазарем Заменгофом из города Белостока Гродненской губернии.

Чуть позже, в 1910 году, в Екатеринбурге лесовед и художник В. Венгеров разрабатывает собственный язык ОМО, издаёт учебник, рассылает его учёным, по библиотекам и преподносит императору Николаю II. Однако Мировая война и последовавшие революции прервали продвижение проекта.

Вновь интерес к языку ОМО возникает в 1927 г., когда выходит второе издание учебника Венгерова. Стали возникать кружки «омистов», язык стал преподаваться в качестве факультатива в учебных заведениях, наконец, было создано объединение «Омиат», насчитывавшее около 1000 членов.

Однако, в связи с тем, что большевикам больше не нужны были ни Мировая революция, ни международные языки, вся деятельность «омистов» была свёрнута. В 1959 г. умер сам В. Венгеров, и в память о его детище нам осталась замечательная серия открыток с видами Урала и рекламой языка ОМО. Одна из этих открыток – перед вами.

6. Загадка с эстонским акцентом

А вот и самая загадочная открытка в моей коллекции. На первый взгляд, ничего необычного, но если вникнуть в детали, то вопросов возникает больше, чем ответов.

На лицевой стороне – раскрашенная фотография Екатерининского сквера с памятником императрице перед Александринским театром. Этот снимок можно найти в Интернете и без ретуши, датируется он либо как «10-ые годы ХХ века», либо периодом с 1905 по 1917 годы. Открытка выпущена стокгольмским издательством E.G.S.i.S. (Ernst G. Svanstrom, Stockholm). Обозначение города «С.-Петербургъ» говорит в пользу того, что карточка отпечатана до 1914 года, т.е. до переименования столицы в Петроград. Но в этом-то ничего чудного нет.

Сбивают с толку даты написания, отправки и доставки послания, а также диссонанс, производимый самим характером этого письма с учётом времени и места, в которых оно было написано. Находящийся в Петербурге Карл Крузе отправляет открытку на имя своего отца, Яна Крузе, в Лифляндию, через железнодорожную станцию Анцен в имение Ново-Анцен (сейчас это небольшой городок Антсла на юго-востоке Эстонии). Аббревиатура Е.В.Б. перед именем адресата означает «Его Высокоблагородие» и указывает на принадлежность к 6-8 классам Табели о рангах (на гражданской службе это коллежский асессор, надворный советник, коллежский советник, а на военной – звания от капитана до полковника и их аналоги в разных родах войск).

Крузе – старинный дворянский род в Лифляндии. Пожалуй, самый известный представитель этого рода, Элерт Крузе, жил в XVI веке. Вместе со своим другом Иоганном Таубе Крузе попал в русский плен во время Ливонской войны. Оба поступили на царскую службу, а позднее были приняты в опричнину. Выполняли важную миссию Ивана Грозного в Ливонии – вели переговоры с датским королём Магнусом о создании на этих землях королевства под русским протекторатом, участвовали в походе Магнуса на Ревель. Однако затем они подняли антирусский мятеж в Дерпте и перешли на службу к польскому королю Стефану Баторию. Ими было написано «Послание гетману Ходкевичу», являющееся теперь важным источником по истории России периода опричнины. Есть основания полагать, что герои нашего повествования могут являться потомками Элерта Крузе.

Впрочем, были известные Крузе и посовременнее. Например, Аполлон Яковлевич Крузе, петербургский дворянин, белогвардейский генерал и советский военачальник в одном лице. Уникальная личность! Родился в Петербурге, окончил Владимирское военное училище, воевал в Первую Мировую, в 1918 году мобилизован в РККА, в том же году участвует в свержении советской власти в Екатеринбурге, переходит на службу к Колчаку, становится генерал-майором, в 1920 году попадает в плен к красным, становится преподавателем военной тактики, в 1939 году вступает в партию, во время Великой Отечественной командует стрелковой дивизией, затем стрелковым корпусом, в 1949 г. получает звание генерал-лейтенанта, с 1958 г. в отставке, в 1967 году умирает в Ленинграде, могила находится на Богословском кладбище. Вот такая судьба. Однако родственник ли он «наших» Крузе – неизвестно.

Так вот, адрес и имя получателя обозначены по-русски, а сам текст послания Карл Крузе написал на родном эстонском языке. Благодаря любезной помощи эстоноязычных коллег удалось выяснить содержание письма. «Дорогие любимые родители, приветствую вас этой открыткой и желаю вам всего хорошего… Напишите мне тоже о жизни на родине. С нетерпением жду вашего ответа. У меня всё по-старому. С богом, Карл» - вот и всё письмо. В верхнем правом углу проставлена дата – 18/XI 19. Сверяемся с почтовыми штемпелями: на следующий день, 19-го ноября открытка принята на петербургской почте, а уже 20-го доставлена на станцию Анцен, за 400 километров! Поразительная быстрота работы почты.

Трудно поверить, что это девятнадцатый год. То, что наклеена дореволюционная марка, не смущает: такие марки имели хождение в Советской России до 1923 года и даже допечатывались. Также понятно, почему лифляндский дворянин пишет «Петербург» вместо «Петрограда» и игнорирует реформу правописания, упразднившую «яти», десятеричные «и» и твёрдые знаки на конце слова – неприятие новых форм письма означает неприятие новой власти, писать по-новому дворянину не пристало.

Но вот что он делает в красном, голодном, осажденном Петрограде в ноябре 1919 года, когда всего несколько недель назад было отбито наступление Юденича, а полчища Красной армии уже продвигались в сторону его родины – Эстонии и Латвии? Почему в его словах нет ни единого намека на драматические события, происходящие здесь и сейчас? Каким образом открытка была доставлена так быстро, если всюду на протяжении её следования идут бои? И, наконец, кто он – Карл Крузе?

Вопросы, вопросы…